В связи с прослушиванием по ходатайству защиты в ходе судебного заседания микрокассеты “Panasonic”, приобщенной к уголовному делу, ходатайствую в соответствии со ст.ст. 119, 120 УПК РФ об исключении из перечня доказательств указанной микрокассеты “Panasonic” и протокола осмотра и прослушивания аудиокассеты от 23 марта 2006 г. (уголовное дело, том №3, листы дела 4, 5, 6, 7, 8).
      Требование Конституции РФ о недопустимости при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч.2 ст. 50 Конституции РФ) и положения ст. 75 УПК РФ означают что доказательства должны признаваться недопустимыми, если при их собирании были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом (БВС РФ. 1996. №1, С.6). К недопустимым доказательствам относятся доказательства полученные до возбуждения уголовного дела (БВС РФ. № 11, С.6-7). Согласно закону недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. В соответствии с этим недопустимые доказательства нельзя использовать для принятия любых процессуальных решений по делу, в основе которых должны лежать доказательства (БВС РФ. 1998. №1, С.9-10). Если сопоставить тексты ч.4 ст. 88 и ч.7 ст. 235 УПК РФ, то можно сделать вывод о тождественности понятий терминологии о недопустимости доказательств и исключении доказательств.
Предусмотренные нормами УПК РФ основания к исключению указанных доказательств следующие:
      1) В соответствии с ч.1 ст. 1 УПК РФ Конституция РФ является источником уголовно-процессуального права, так как Конституция РФ имеет высшую юридическую силу и обладает свойством прямого действия при регулировании любых общественных отношений, и порядок уголовного судопроизводства основан на Конституции РФ.
Признавая что порядок уголовного судопроизводства устанавливается УПК, законодатель не считает его единственным источником уголовно-процессуального права и признаёт носителями уголовно-процессуальных норм другие федеральные законы и иные нормативные акты (статьи 2, 6, 7 УПК РФ). Не всегда точно определены действия федеральных законов и нормативных актов при соприкосновении с фактическими общественными отношениями, которые могут возникнуть в отношениях между судом, прокурорами, следователями, а главное – в их отношениях с гражданами, вовлеченными в сферу уголовного судопроизводства. Поэтому прямое применение норм Конституции РФ при регулировании уголовно-процессуальных отношений соответствует требованиям норм УПК РФ, позволяет принять законное и справедливое решение.
При собирании доказательств Ворсобиным В.В. были нарушены мои права гарантированные ст. 28 Конституции РФ, по которой каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. С целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности, используя своё служебное положение корреспондента газеты «Комсомольская правда», Ворсобин В.В. публично нарушил равенство прав и свобод человека и гражданина в зависимости от отношения к религии. Как известно основой действий комсомольцев является атеизм отрицающий существование бога и связанное с этим отрицание религии, устанавливающий, что чем более человек образован, тем меньше риск попасть в число имеющих религиозные убеждения. Атеистическую основу действий в отношении меня со стороны Ворсобина В.ВВ. доказывает протокол судебного заседания по уголовному делу № 1-132-07/3 от 24 октября 2007 г.. На странице 9 этого протокола записаны следующие показания Ворсобина В.В. о 12% россиян имеющих религиозные убеждения: «Чем более человек образован, тем меньше риск попасть в число этих 12%». Эта фраза Ворсобина В.В. содержит дискриминацию людей в зависимости от отношения к религии предусмотренную ст. 136 УК РФ («Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина»). Принцип равенства всех перед законом и судом и запрещение дискриминации закреплены также в ст. 19 Конституции РФ. Таким образом нарушение статей 19, 28 Конституции РФ и совершение Ворсобиным В.В. деяний предусмотренных ст. 136 УК РФ, нарушают ст. 1 УПК РФ, что обуславливает необходимость исключения из перечня доказательств микрокассеты и протокола осмотра и прослушивания аудиокассеты.
Незаконность действия по представлению в виде отношений купли-продажи распространение религиозных убеждений и действий в соответствии с ними описана в публикации журнала "Огонёк" № 16 от 14-20 апреля 2008 г., то есть Ворсобин В.В. незаконно посчитал, что оплатил результат религиозного действия. В этом журнале на странице 4 в колонке «Судебная хроника» записано что житель Екатеринбурга подал в суд на Русскую Православную Церковь в связи с тем, что заплатил деньги за отпевание тестя. В ответ на судебный иск представитель Екатеринбургской епархии Борис Коссинский сообщил следующее: «В таком случае потребитель услуги отпевания – покойник. И он пока никаких претензий не высказывал». Далее Борис Коссинский добавил: «А сравнивать нас с предпринимателями крайне возмутительно. Деньги за услуги церкви это не плата, а пожертвования. А нам что предлагают? Пришёл на исповедь к священнику, а он тебе договор купли-продажи предлагает оформить? Это просто абсурд». В случае с Ворсобиным В.В. он даже подписывал что всё связанное с темой воскрешения безвозмездно. Более того Ворсобин В.В. об оцифровке видеозаписи знал, поэтому незаконно и необоснованно признавать показания Ворсобина В.В. об оплате за результат религиозной деятельности, показаниями подтверждающими обвинение. Следовательно указанные микрокассета и протокол прослушивания аудиокассеты подлежат исключению из числа доказательств. Тем более, что ст. 73 УПК РФ не предусмотрено использование в качестве доказательства события преступления не существующего человека или не воскресшего человека. Отпевание умершего описанное в журнале "Огонёк" № 16 2008 г. (прилагается указанная публикация к настоящему ходатайству), которое происходит для реализации догмата «Символа веры» - «Чаю воскресения мёртвых и жизни будущего века», на судебной практике устанавливает незаконность уголовного преследования за вопросы воскрешения. Ворсобин В.В. читал до семинара 20 сентября 2005 г. книгу «Воскрешение людей и вечная жизнь – отныне наша реальность!» название которой прямо содержит указанный «Символ веры» Христианской, поэтому понимал, что обстоятельствами имеющими отношение к делу могут быть воскрешение души, духовного тела и другие религиозные понятия описанные в Библии, поэтому событие преступления отсутствует. Следовательно указанные доказательства стороны обвинения нарушают УПК РФ, то есть должны быть исключены из доказательств.
      2) Собирание доказательств осуществлено до возбуждения уголовного дела ненадлежащим лицом – Ворсобиным В.В., поэтому в соответствии со ст. 75 УПК РФ указанные доказательства относятся к недопустимым доказательствам.
Аудиозапись получена с нарушением требований ст. 11 Закона об оперативно-розыскной деятельности, поэтому не может быть использовано в соответствии со ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания.
Конкретные обстоятельства в обоснование настоящего ходатайства следующие:
      3) Не проведена экспертиза звукозаписи на исследование соответствия голоса и звучащей речи, звуковой среды, условий, средств, материалов и следов звукозаписей установленная Приказом Минюста РФ от 14 мая 2003 г. № 114.
      4) При прослушивании аудиокассеты определялись места не соответствующие протоколу осмотра и прослушивания аудиокассеты от 23 марта 2006 г., расположенному в томе №3 уголовного дела на листах дела 4, 5, 6, 7, 8.
      5) Аудиозапись не соответствует требованиям п.1 ч.1 ст. 73 УПК РФ, так как не содержит данных о времени и месте производства аудиозаписи. Это доказано тем, что в соответствии с протоколом судебного заседания от 23 октября 2007 г. страница 4 Ворсобин В.В. дал показания «Около 10 часов утра я, наконец, зашёл к Грабовому Г.П.», а в протоколе судебного заседания от 24 октября 2007 г. на странице 18 записано: «Адвокат Макаров: Вы вышли из гостиницы в 9 часов утра?
Потерпевший Ворсобин: Да.
Адвокат Макаров: Вы там поспали и вышли?». Из сравнения указанных показаний Ворсобина В.В. следует то обстоятельство, что Ворсобин В.В. не заходил в 10 часов утра на консультацию так как в 9 часов утра он уже вышел из гостиницы, следовательно аудиозапись не могла быть сделана 20 сентября 2005 года. В протоколе осмотра и прослушивания аудиокассеты от 23 марта 2006 г. в томе №3 уголовного дела на листе дела 5 по дате производства аудиозаписи есть только текст, что разговор «был записан им на указанную микрокассету 20 сентября 2006» года.
      6) В протоколе судебного заседания от 23.10.2007 г. на странице 29 записано:
«Адвокат Токарев: Судя по расшифровке аудиозаписи, изложенной в протоколе, запись производилась с середины разговора. Это так?
Потерпевший Ворсобин: Нет, просто поначалу я положил диктофон далеко от Григория Петровича».
В противоречие показаниям Ворсобина В.В., шум от перекладывания диктофона, который всегда отчётливо слышен из-за вибраций корпуса и плёнки аудиокассеты, при прослушивании аудиокассеты не слышен.
      7) На странице 30 протокола судебного заседания от 23.10.2007 г., после ознакомления с протоколом осмотра и прослушивания аудиокассеты от 23.03.2006 г. в томе №3 уголовного дела на листах дела 4, 5, 6, 7, 8, Ворсобиным, приведены следующие его показания:
      7.1.) «Потерпевший Ворсобин: На первой странице где встречается слово "неразборчиво", начало монолога Грабового Г.П., которое в протоколе указано как неразборчивые слова, звучало примерно так: «Вам кассету дали? Я скажу чтоб Вам кассету дали». Однако, время от окончания предшествующей аудиозаписи и начала запротоколированной аудиозаписи не достаточно для проговора указанных Ворсобиным фраз. Кроме того по указанному в пункте 6 настоящего ходатайства диктофон был включен Ворсобиным В.В. с самого начала разговора, при котором, по показаниям Ворсобина, он сообщал о воскрешении Пети. Как записано в протоколе с допросом Панкратовой Жанны Кузьминичны от 08 октября 2007 г. на странице 10 при вопросах по теме воскрешения сообщалось, что даются «технологии управления на семинарах» и, что «я не воскрешаю», речь идёт о понятиях управления событиями, то есть слово «воскрешение» надо понимать с точки зрения управления событиями. При этом на судебном заседании Панкратова Ж.К. зачитала часть расшифровки аудиозаписи разговора и по данным протокола судебного заседания от 09 октября 2007 г. на странице 4 (и протокола судебного заседания от 10 октября 2007 г. на странице 11 записано «Грабовой Г.П. произнёс ту тираду») она назвала речь тирадой, то есть длинной последовательностью предложений. А это занимает не менее 20 секунд времени. Так как ответ о том, что я занимаюсь управлением событиями, а не воскрешением и воскрешение следует понимать с точки зрения управления событиями был широко известным из печатных трудов, следовательно должен был проговариваться в каждом случае при вопросах о воскрешении, то есть значит что часть записи опровергающая обвинение с аудиокассеты стёрта. Так как при прослушивании аудиокассеты определилось, что аудиозапись сделана на скорости меньшей чем контрольная фоновая аудиозапись, то есть основания полагать, что это было сделано путём перезаписи с микрокасссеты МС-90 описанной в томе №3 уголовного дела на листе дела 5. Подтверждением сокращения аудиозаписи может служить продолжение текста показаний Ворсобина В.В. на странице 30 протокола судебного заседания от 23.10.2007 г.: «На второй странице, где в протоколе написано "Ваш импульс тоже (неразборчив), то есть Ваше назначение (неразборчиво)", Грабовой Г.П. сыпал терминами». Отсюда можно сделать вывод, что было очень много терминов раз употреблена фраза «сыпал терминами», которые не вошли в прослушанную на судебном заседании аудиозапись.
      7.2.) В абзаце 2 на странице 30 записаны сведения, что Ворсобин В.В. был на консультации более 40 минут, в то время как длительность прослушанной аудиозаписи около 10 минут. Это является доказательством того, что существенная часть аудиозаписи стёрта путём перезаписи на микрокассету, то есть фактически производился монтаж аудиозаписи с целью обвинить меня. Подтверждение этому факту монтажа состоит в том, что в протоколе судебного заседания от 24.10.2007 г. на странице 2 записано:
«Адвокат Токарев: Где именно на аудиокассете расположен Ваш разговор с Грабовым Г.П.: в начале, в середине, в конце? Потерпевший Ворсобин: В середине».
В прослушанной на судебном заседании аудиокассете разговор расположен в конце аудиозаписи, в то время как на оригинальной аудиокассете разговор был расположен в середине аудиозаписи и аудиокассеты соответственно.
Изменение объема аудиозаписи привело к изменению показаний Ворсобина В.В., о чём есть запись в протоколе судебного заседания от 24 октября 2007 г. на странице 8:
«Адвокат Макаров: Какие именно свои показания Вы переписали и по чьей просьбе?
Потерпевший Ворсобин: Это было до возбуждения уголовного дела».
На странице 14 этого протокола записано: «Адвокат Макаров: я собираюсь сделать заявление о фальсификации потерпевшим Ворсобиным В.В. доказательств по уголовному делу».
      8) В соответствии с п.3 ч.1 ст. 81 УПК РФ вещественные доказательства должны служить для установления обстоятельств уголовного дела, но в соответствии с протоколом судебного заседания от 24 октября 2007 года аудиозапись могла подвергнуться изменению у коллеги Ворсобина В.В. Кафтан:
«Адвокат Макаров: Кассета находилась у Вашей коллеги Кафтан на протяжении полугода?
Потерпевший Ворсобин: Я не знаю, сколько кассета находилась у Кафтан. Я мог отдать ей кассету не сразу».
      9) В обвинительном заключении мне предъявлено обвинение, что я заявил Ворсобину В.В. о «воскрешении» изображенного на фотографии несуществующего Пети, но на аудиозаписи нет речи о какой-либо фотографии в расшифровке аудиозаписи сообщается что Ворсобину «будет более понятна ситуация» по желанию «побыстрей встретить Ваню». И там же разъясняется, что «Но вообще всё равно есть всеобщее воскрешение, всё равно все встретятся, но, но в данном случае у Вас вариантов нету.» (уголовное дело том №3 лист дела 5). То есть Ворсобину с двукратным «но» разъясняется, что даже при всеобщем воскрешении у него вариантов встретиться нет, то есть понятно, что речь идёт о не существующем человеке. Это полностью опровергает обвинение, поэтому не может быть доказательством обвинения.
      10) В томе №3 на листе дела 6 записано, что я сказал «Давай», но я не обращаюсь на «ты» к незнакомым людям.
Приложение: по тексту.

      21.04.2008 г.
                                                                                                            Грабовой Г.П.